В который раз он выходил из дома,
Давая вновь всего себя опутать
Безликой паутине улиц тёмных.
Там тьма была. В любое время суток.

Другие эту тьму не замечали,
Они тянули жизни по программам:
Поступки, мысли их, эмоций гаммы -
Всё схема. Но они не понимали.

Да и не нужно было им всё это -
Зачем в глобальных путаться проблемах?
Зачем пытаться вырваться из Схемы,
Рискуя вдруг сменить на зиму лето?

Отточенная вех никчёмных бегом,
По Дарвину, законами отбора,
Держала Схема в чёрных лапах город,
Который видел лето, спя под снегом...

А он с рожденья в Схему не вписался,
Она несла ему недоуменье.
И, неподвластный бурных мод теченьям,
Изгоем он по улицам скитался.

Гармонии не чувствовал в «прекрасном»,
И логика казалась нелогичной.
Почи весь «труд благой» считал напрасным,
Здесь бочки лить напёрстками - привычно!

Не мог понять он смысл иных традиций,
Не видел справедливости в морали.
Стремясь куда-то в призрачные дали,
Он с детства в грязной клетке бился птицей.

Токсичных шлаков сгусток в организме,
Коацерват материй чужеродных -
Вот чем он был для масс густых народных,
А в мир-то сеять доброе был призван!

Но польза, что он нёс, не замечалась
Ни высшим чином, ни соседом рядом.
И организмом клетка отторгалась,
Хоть травлена была его же ядом.

Всяк встречный видел в нём лишь паразита,
И в отторженье вклад внести старался.
Был в обществе силён рефлекс защиты,
А Разум спал, не видел, не вступался.

Душил изгоя улиц мрак проклятый,
Где уважают то, что он не ценит,
А всё, что сердцу дорого и свято -
Поносят, топчут, жгут огнём презренья.

Там недалёкий кажется разумным,
Преступник - свято чтящим все законы;
Там с интересом ловят трёп бездумный,
А речь со смыслом - «нудотень», «загоны».

Кто явно болен - выглядит здоровым,
А кто здоров - тот кандидат в больницу.
Он объяснять пытался, что творится,
Но затыкали рот на полуслове.

И он устал... Мечтал о чём-то близком,
Но Схема встречу с близким отменила.
Всё жёстче мрак в объятьях чёрных тискал,
И душу с телом покидали силы.

Он понимал, что он не успевает,
Что задохнётся скоро в тех объятьях,
И выручать не станут люди-братья:
Программы это им не позволяют!

А где-то далеко, но в том же мире,
Жила Она. И близкой стать хотела.
И излечить мечтала душу с телом
Дождём любви, небес святым эфиром.

Она к нему бежала. Так спешила
Отчаянным рывком отнять у Мрака,
В последнюю секунду, чтоб ожил он,
И чтобы, слившись с ним, росой заплакать...