Она ничего не ждала, не хотела,
Она не стремилась давно ни к чему.
Она не любила себя, своё тело,
Ей странным казалось: себя же саму?

Она никогда не умела смеяться:
Зачем продлевать этот плен на Земле?
Она рассуждала не как в 18,
Ей было плевать: на морозе, в тепле...

Она никогда никому не грубила,
Но тот, кто обидит - неделю не спал.
В ней чуяли все очень странную силу,
Во взгляде убитом - прочнейший металл.

Ей люди казались чудными, дурными,
Она-то всё знала про истинный Мир.
Но крепко держало обычное имя:
Кирилл. Так похоже на звёздное Kear!

Он верил во все её странные сказки,
Которые шприц так упорно гасил.
И день через три, на свиданке-двухчаске,
Рыдал в эфемерных объятьях без сил.

Её же саму не душили ни слёзы,
Ни в дверь кулаком, ни ногою об пол.
Она заставляла глотать себя воздух,
Чтоб он раньше срока за ней не ушёл...