В разлуки час злой, когда падаю с выси,
И, выдохшись, сердце встаёт на бегу,
Я жечь не могу фотографий и писем,
Подарки выбрасывать я не могу.

Цепляется сердце: ведь это - родное!
И разума глас повторяет за ним.
Ведь если сожгу это - как без него я?
Как с горем тогда совладаю своим?

«Один не гуляй по тропинкам, где вместе,
В обнимку, любовь вы когда-то несли.
И чтоб не навлечь счастья мёртвого мести,
Ты памяти струны больные не зли!» -

Я правило это всегда нарушаю.
Срывается сердце, заплакав навзрыд,
Но всё ж по тропинкам упорно гуляю,
И бью себя, бью, хоть и так весь избит.

Сошёлся клин с клином в отчаянной стычке,
Но факт привыканья играет здесь роль.
Пусть в волнах солёной и горькой привычки
Сполна нахлебавшись, на дно уйдёт боль!

Та соль, что щипала душевные раны,
Держаться в сознаньи давала зато.
А в будущем вещи из соли пусть станут
Набором простых сувениров на стол.

Набор отдаёт мазохизмом особым.
Пусть горько смотреть, есть и некая сласть.
Та сласть - ностальгия. Боль вытерплю, чтобы
Ушедших лет звёздочка в мыслях зажглась...