Как-то утром, рано-рано,
По лесочку шла Ульяна.
Через чащу, на поляну,
Пожирая круасаны.

Шла она нарвать тюльпанов.
Это - старому декану,
Как и мастерство путаны,
По учебному по плану.

Не заметила Ульяна
На поляночке капкана,
Что лесник поставил спьяну,
После четырёх стаканов.

Может, он ловил фазана,
Может - дикого кулана,
Может, даже обезьяну
(Хоть и нет тут ни лианы):

Шимпанзе, орангутана,
Иль мартышку с павианом,
Или Маугли с Тарзаном,
С Брюсом Ли и Джеки Чаном,

Или, может, Чингиз-хана,
Иль Сусанина Ивана,
Иль Чапаева с наганом,
С пулемётчецею-Анной,

Иль проклятого душмана
С горного Афганистана,
Или колдуна-шамана,
Из старинного из клана,

Иль постыдника-Онана,
Иль кота, что съел сметану,
Вора с краденным карданом,
Но поймалася Ульяна.

Помогать я ей не стану!
Ржать над нею не устану!
Буду делать это рьяно,
Фиги сжав в своих карманах...

Я ушёл. А за Ульяной
Притащился в кофте драной,
Вилюхляя задом сраным,
Тот лесник, всё в доску пьяный.

Дотащивши до чулана,
Бросил в угол, у дивана.
Молится сидит Ульяна,
Шпарит тексты из корана...

Протрезвел лесник под краном,
Видит - тело без изъяна!
С пышной грудью, стройным станом...
Да... Свалилась с неба манна!

Сел, сыграл ей на пиано,
Пестню спел. Ну прям Лучано!
Жалко, не было органа -
Стал бы Бахом Иоганом!

Был лесник не истуканом,
Не козлом и не бараном:
В жёны взял себе Ульяну,
Честь по чести, без обмана!

Вот -  мир снов и грёз желанный!
Не пропали - оба в панах!
Не страшны теперь туманы,
И жара Туркменистана,

Ливни, грозы, ураганы,
Душ холодный утром в ванной,
Взрыв с утечкою метана,
Террористы и тираны!